Если ругаются совершенно посторонние люди, я натягиваю поглубже шлем, опускаю забрало, обнажаю клинок. Обороняюсь, а иногда и позволяю себе перейти в нападение. Верные, испытанные временем доспехи надежно хранят меня от всех ударов, удары врага отскакивают от них с мелодичным звоном.

Если ругаются люди, имеющие некоторую важность (скорее даже корыстную нужность, как, например, начальник) для меня, любимые доспехи снова не подведут. Уйду в глухую оборону, не позволяя противнику хоть сколько-нибудь серьезно меня ранить. Обычно нападающий достает максимум до самолюбия, которое, на мое счастье, научилось быстро регенерировать.

Если ругаются близкие люди-семья, то ран на шкуре остается больше - тяжелые металлические доспехи в доме носить не принято. Но дома можно забарикадироваться за своими стенами, выставить перед собой щит... Хотя раны довольно болезнены, бывает, что и слезятся.

Если ругаются близкие люди-друзья, то удар от них всегда неожиданный. Хотя уже в следующее мгновение уязвимое тело упрятано в броню, в руке - клинок... Либо "мирная" дуэль, либо смертельная битва. В таких случаях слезящиеся раны перемтываются в собственной берлоге, подальше от любопытных глаз.

Если ругается близкий человек-Чудовище... даже не ругается, а невольно повышает голос, показывает недовольство.. наносит легкий, почти нечаянный удар, от которого в ином случае я бы лениво отмахнулась, раны очень болезненны. Потому что к нему я иду без защиты, без брони, полностью открывшись, не ожидая ничего. И даже щита завалящего нет поблизости. Только бесполезный меч в руке. Который все равно не смогу поднять, несмотря на все те выпады и удары, которые я так красиво при этом буду наносить в мыслях. Пальцы онемеют, рука станет чужой, клинок будет бессмысленной железякой болтаться в руке. И слезящихся ран скрывать не могу, как бы ни хотелось - не за чем их прятать.